Дятьковский историко-краеведческий музей

Н.Г.Бобылев

Нас цепко держит память.

Великая Отечественная война – тема вечная. С ней связаны миллионы судеб. Идет время, все меняется в жизни – лозунги, призывы, традиции. Все, только не память. Она не умирает, а цепко держится за события, потрясшие человеческое сознание, для того, чтобы делать из них выводы, учиться на них. Она постоянно возвращает нас в прошлое – в далекие сороковые. ...«У тебя нет сердца, нервов, на войне они не нужны. Уничтожай в себе жалость и сочувствие – убивай всякого русского, советского. Не останавливайся, если перед тобой старик или женщина, девочка или мальчик, – убивай. Этим ты спасешь себя от гибели, обеспечишь будущее своей семье и прославишься навеки», – говорилось в обращении немецко-фашистского командования к солдатам. И они творили свои грязные дела.

В буклете «Памятные места Дятьковского района» читаю: «За два неполных года оккупации района черный смерч войны унес 3,5 тысячи жизней. 2427 человек гитлеровцы расстреляли, 129 замучили в стенах гестапо, 16 повесили». Прошли годы, но кровоточат наши сердца по тем, кто остался в царстве безмолвия. И, если, читатель, тебе придется когда-нибудь остановиться у братской могилы погибших партизан и патриотов на любохонском поселковом кладбище, склони свою голову перед прахом тех, кто внес лепту в Победу над фашизмом.

Сегодня хочу рассказать о принявших мужественно смерть через повешение.

Когда вы въезжаете в Любохну, на улицу Орловскую со стороны Дятькова, поверните голову направо. Здесь, во втором от края доме под оцинкованной крышей, проживала интересная женщина – Полина Владимировна Дятьковская (ныне покойная – прим. авт.). Двадцать лет ей было, когда началась война, а мужу – 22 года, когда он ушел на фронт. У молодой женщины на руках остался семимесячный сын. 1 и 9 мая, а также 7 ноября хозяйка дома всегда вывешивала алое полотнище – флаг страны Советов.

При встрече рассказала мне:

– Всю сознательную жизнь отец-коммунист проработал секретарем Слободищенского сельсовета, а я была активной комсомолкой. Нынешнюю политику – возродить в стране капитализм – я не поддерживаю.

Прошу ее поделиться воспоминаниями о казнях патриотов на большаке, проходившем в годы войны из Любохны на Дарковичи и далее на Брянск. Когда немцы сожгли Слободище, Полину с сыном угнали в Любышь, оттуда удалось бежать в Неверь, а потом перебраться в Любохну, найти приют у знакомых. Вспоминает, как немцы и полицаи выгоняли всех на работу – чистить большак. Им приходилось вырубать кусты и мелкую поросль, выпиливать молодняк.

Однажды всех работающих согнали к дороге недалеко от постоялого двора: задумали показать людям казнь через пове­шение.

– Вешали Сарычеву, кажет­ся, Марфой ее звали.

– За что?

– Будто она коммунисткой была, связь с партизанами дер­жала. До петли не дотягивала из-за маленького роста, так фашис­ты ее на руках приподнимали. А вот что произошло с Солодовщиковой – молодой, красивой женщиной. Ее решили казнить как жену партизана. Когда ей накинули петлю на шею, она выпрямилась, стоя на телеге, откинула петлю, спрыгнула и побежала в лес. Да не суждено было скрыться: фа­шисты погнались за ней, верну­ли и повесили.

Помнит Полина Владимиров­на и еще один эпизод: вешали пожилую женщину, мать парти­зана. Так она успела крикнуть собравшимся: «Бейте гадов, как можете. Не давайте им покоя. Победа будет за нами!»

Дернулась телега, и патриот­ка умолкла. Люди плакали...

– Ну а сестер командира партизанского отряда Даниила Яковлевича Чукова тоже тогда казнили? – спрашиваю у собе­седницы. Пытается вспомнить, но не может.

Потом была у меня еще одна встреча – с Анной Николаевной Боровской (ныне тоже покойная – прим. авт.), которая прожива­ла в доме № 38 по улице Свердловской. Несмотря на годы, прошедшие после войны, женщина даже сейчас была готова указать дерево, на ко­тором вешали людей. Многих любохонцев сгоняли смотреть казнь, и никто не мог сдерживать слезы.

– Я хорошо знала Ефросинью Яковлевну Никитееву – сестру Чукова. Тетя Фрося часто помо­гала нам в уборке урожая. Ведь семья наша большая – десять детей. Но ее казни я не помню. По-видимому, тетю Фросю рас­стреляли. А вот сестер Анаста­сию (по мужу Симкину) и Алек­сандру (по мужу Шилкину) пове­сили на большаке. Причина – брат в партизанах, а они имели с ним связь. У Анастасии остался маленький сынишка. Она крик­нула перед смертью: «Берегите сына! Прощайте!» Родственники выполнили ее последнюю просьбу.

Узнал, что на улице Фокинской в доме № 30 живет еще одна сви­детельница тех казней – Зинаи­да Петровна Креулян.

– Все вам правильно рас­сказывали, – говорит она мне,– я лишь одно уточнение вне­су: казненных ставили не на те­легу, а на тележку от миноиска­телей, которая привязывалась к телеге лошади. Когда лошадь трогалась с места от удара кну­та карателей, сдвигалась и те­лежка за телегой, ускользая из-под ног обреченных на смерть людей.

Позже дополнили эти воспо­минания другие очевидцы страш­ных военных лет: В.К.Никифоро­ва и Е.Г.Головачева.

...Прошли годы. Но звучит в сердцах завет тех, чьи жизни обо­рвались: «Любите свой светлый мир! Берегите его — он так много стоит».